Искусство войны - Страница 10

Лариса согласно опустила и подняла ресницы – догадалась, и пошла по улице мимо элемобиля, сейчас моя умница завернет за угол и поднимет тревогу. Мне надо продержаться минут пятнадцать.

– Иди в машину, – повторил Аличе.

Ммм, а вдруг у них там экран стоит, и меня не найдут?

– Зачем еще? Их шестеро. И нож вы так и не поискали.

– Не твое дело!

– Как раз мое! Нож найдите и отпечатки…

– Ты меня учить будешь, щенок?! – взревел Аличе.

– Не пойду! Пока вы не найдете нож.

– Ну ты сейчас поскачешь…

Что он говорил дальше, я не слышал, потому что все тело скрутило жуткой болью, и я грохнулся на землю. Не заорал я потому, что воздуха в легких не оказалось. Когда я смог вздохнуть, было уже почти не больно. Я открыл глаза и посмотрел на лейтенанта. Он держал в руках запрещенный в нашей корпорации дистанционный электроразрядник и мерзко ухмылялся.

– Ну что, повторить? – спросил он.

– Ублюдок! – процедил я сквозь зубы.

С пола нельзя упасть, и на этот раз я был готов к следующему разряду. Пять секунд – это целая вечность. Под конец я все-таки застонал.

Не хочу я идти в эту его машину, и еще один разряд тоже не хочу. Ммм, а вот не могу я подняться, и все, и говорить тоже не могу!

Лейтенант Аличе с садистской улыбочкой смотрел, как я медленно переворачиваюсь на живот, медленно, опираясь на руки, отрываю себя от земли, он подумал, что победил. Не говори «гоп»! Сейчас у нас тут будет нападение на офицера при исполнении… Я сделал шаг в его сторону, потом еще один… Как вдруг…

– Лейтенант, медленно поднимите руки вверх, – раздалось из темноты. – Нет, эту вещицу не выбрасывайте, не надо. Сержант, вы тоже.

Оба охранника порядка сделали, что им было велено.

– Д-дядя Мат-ттео, – выдохнул я.

Капитан Стромболи подошел поближе, забрал у Аличе разрядник и вытащил бластер из его кобуры, потом он так же обезоружил сержанта. Потом продемонстрировал свое удостоверение:

– Капитан Стромболи, четвертый отдел СБ, – представился он. – Руки можно опустить. Вы арестованы. Вы тоже, – добавил он, глядя на сержанта.

Оба арестанта издали несколько нечленораздельных звуков.

В этот момент лежащие на земле парни начали проявлять явные признаки неумирания, и санитарная машина как раз подъехала. Медики застыли в изумлении – еще бы, такая картинка.

– Делайте свою работу! – рявкнул на них Стромболи.

Тайм-аут позволил Аличе прийти в себя:

– А по какому обвинению? – поинтересовался он (правильно, Кальтаниссетта – не Кремона).

У капитана Стромболи дрогнуло веко: признаваться, что он меня охраняет, он не собирался.

– Орг-ганизация р-рэкета, – пришел я ему на помощь. – К-какой п-процент они в-вам отст-тегивали? – заинтересованно спросил я у Аличе.

Я угадал! На лице сержанта это было просто написано. Лариса незаметно подошла, обняла и прислонила меня к себе, я в этом нуждался.

– Идите в мой мобиль, – предложил нам Стромболи, – я освобожусь и отвезу вас по домам.

Из темноты выступили два охранника с не в меру серьезными лицами – значит, капитан здесь не один, хорошо. Изображать конвоира сейчас не в моих силах.

Лариса обхватила меня покрепче и повела к машине.

– Ты как? – испуганно спросила она.

– Н-нич-чего, сейч-час п-пройдет.

Капитан присоединился к нам минут через десять.

– Тебе тоже нужен врач, – заметил он.

– Д-дома, т-там Ф-фернан.

Стромболи кивнул.

Сначала мы довезли Ларису. Синьор Арциньяно, поджидавший ее на крыльце, заглянул в машину, убедиться, что я жив. Я слабо улыбнулся.

Когда мы остались вдвоем со Стромболи…

– За последние три дня тебя могли застрелить из бластера, съесть, зарезать или замучить до остановки сердца, – заметил капитан. – Тебе не кажется, что это слишком даже для тебя?

– Я-т-то тут п-при чем?! – возмутился я.

– Ну раз ты этого не понимаешь, придется посадить тебя на короткий поводок.

– Т-только п-попробуй! Я т-тебе н-не л-лаб-боратор-ная к-крыса!

– Ты не лабораторная крыса, – спокойно согласился Стромболи. – Ты сын генерала Галларате и оперативник нашего отдела. И твоя безопасность и секретность – это моя работа.

– Н-ну и что?! М-мне что, п-по улицам не ходить?!

– Генерал ходит?

– О, ч-черт! И что же мне д-делать? – спросил я почти жалобно. – Не хочу я д-дома сидеть!

Стромболи смягчился, я видел его лицо в зеркальце.

– Фернан говорил, что настроил тебе комм на всякие неприятные неожиданности. Почему ты не дал сигнал сразу, еще когда на тебя только напали?

– Ну, это же п-просто д-драка! К-кто ж з-знал, что эт-тот т-тип т-туда заявится. И т-тревожная к-кнопка у меня не н-наст-троена.

Стромболи только головой покачал:

– Настрой.

– Л-ладно.

– Кстати, как ты догадался про рэкет? Ты мне хорошо подыграл, спасибо.

– М-может б-быть, я ошиб-бся.

– Нет. У сержанта было такое лицо… – улыбнулся Стромболи.

Хватит заикаться. Я взял себя в руки, начал говорить медленно, и дело пошло на лад:

– Тогда, осенью, охранники приехали очень вовремя, ну, бывает, мы этих типов долго били. Кстати, Лео уже тогда заметил, что Гвидо охрана не защитила. А на этот раз… весь бой длился минуту, не больше. Две случайности. И еще… Чем-то Аличе мне тогда не понравился, и сейчас я понял, чем.

– Ну?

– Синьор Соргоно всегда очень торжественно говорит: «Дети – это самое главное», а лейтенант позвонил профессору и сказал: «Генерал Галларате, извините за беспокойство». Ну, как будто я – это что-то мелкое и незначительное!

– Понятно, – задумчиво ответил Стромболи и сбросил скорость: мы подъезжали к воротам Лабораторного парка.